Великий Сибирский Ледяной поход - официальное название отступления Восточного фронта армии адмирала Колчака на восток зимой 1920 года. В ходе операции в тяжелейших условиях сибирской зимы был совершен беспримерный по протяженности, почти 2000-километровый конно-пеший переход от Барнаула и Новониколаевска до Читы. Этот поход получил в Белой армии официальное наименование «Великий Сибирский поход» с неофициальным прибавлением «Ледяной».
Руководил походом главнокомандующий Восточным фронтом Генерального штаба генерал-лейтенант Владимир Оскарович Каппель. После его смерти 26 января 1920 года, командование войсками принял генерал Сергей Николаевич Войцеховский.
История похода
Отступление началось после оставления частями Белой армии Омска 14 ноября 1919 года. Армия, возглавляемая генералом Каппелем, отступала вдоль Транссибирской железной дороги, пользуясь для перевозки раненых имевшимися эшелонами. По пятам с запада наступала Красная армия. Ситуация осложнялась многочисленными мятежами в тыловых городах и атаками разрозненных партизанских и бандитских отрядов. Ещё больше усугубляли переход лютые сибирские морозы.
Контроль над железной дорогой находился в руках Чехословацкого корпуса, в результате чего части генерала Каппеля лишились возможности использовать железную дорогу. Поэтому белые войска погрузились в сани и двигались на них. Армии, таким образом, представляли собой гигантские санные обозы.
При подходе белогвардейцев в Красноярске началось восстание гарнизона во главе с начальником гарнизона генералом Брониславом Зиневичем. Генерал Зиневич, решив идти на мир с большевиками, стал уговаривать Каппеля по телеграфу сделать то же самое. Генерал Каппель не согласился на мир и затем приказал выбить гарнизон Зиневича из города. После ряда стычек (5 - 6 января 1920 года) около 12 тысяч белогвардейцев, обойдя Красноярск с севера и перейдя Енисей, двинулись на восток, примерно столько же человек сдались красноярскому гарнизону. Эти действия части Белой Гвардии были связаны с усталостью от уже проделанного похода и неизвестность дальнейшего пути.
Отступление после Красноярска разбилось на несколько колонн. Колонна под командованием Константина Сахарова шла вдоль Сибирского тракта и железной дороги, а колонна Каппеля направилась на север по Енисею, затем по реке Кан до Канска, где соединилась с колонной Сахарова. Часть второй колонны двинулась дальше на север вдоль Енисея до его слияния с Ангарой, затем по Ангаре до устья реки Илим, по которой направилась до Илимска, после чего направилась через байкал на Усть-Баргузин и Читу.
Переход по реке Кан оказался одним из самых тяжёлых участков похода. Историк Руслан Гагкуев описывает так этот эпизод похода:
Во время перехода генерал Каппель провалился в полынью и отморозил ноги. Проведённая ампутация ног и вызванное переохлаждением воспаление лёгких сильно подорвали силы генерала и 26 января 1920 года Каппель умер, передав управление войсками генералу Войцеховскому. Тело Каппеля войска, продолжившие поход, забрали с собой.
21 января в Иркутске Верховный Правитель России адмирал Колчак был выдан чехословаками большевикам. 23 января в Нижнеудинске на совете штаба армии, собранном умирающим генералом Каппелем, было приняло решение брать Иркутск штурмом, освободить Колчака и создать в Забайкалье новый фронт для борьбы с большевиками.
Красноармейцы, захватившие власть в Иркутске попытались остановить белых, выслав им навстречу из Иркутска красные отряды, которые заняли станцию Зима. 29 января после упорного боя части 2-й армии Войцеховского овладели Зимой.
Движение Белой армии к Иркутску затянулось. Опасаясь, что каппелевцы всё же возьмут Иркутск и освободят Колчака, Ленин прямым приказом санкционировал расстрел Колчака, который был приведён в исполнение 7 февраля 1920 года.
Узнав об расстреле Колчака, генерал Войцеховский не стал проводить уже ставший ненужным штурм Иркутска. Каппелевцы двумя колоннами обошли Иркутск и направились в поселок Большое Голоустное. Планировалось оттуда перейти Байкал и достичь станции Мысовая Забайкальской железной дороги. Там каппелевцев уже ожидали войска атамана Семенова и санитарные поезда.
В середине февраля 1920 года каппелевцы перешли Байкал, который наравне с переходом по реке Кан, стал одним из самых сложных отрезков пути Великого Сибирского похода. Всего Байкал перешло 30-35 тысяч человек. На станции Мысовая раненые и больные каппелевцы, а также женщины и дети были погружены в эшелоны, а здоровые продолжили свой поход (около 600 км) до Читы, которой и достигли в начале марта 1920 года.
Когда поход закончился, генерал Войцеховский учредил Знак отличия Военного Ордена «За Великий Сибирский поход» (название награды ставило её в один ряд с Орденом Святого Георгия Русской Императорской армии). Знаком награждались все солдаты и офицеры, прошедшие Великий Сибирский Ледяной Поход.
В конце 1919 года многочисленная белая армия отправилась в небывалый по протяженности переход-отступление от Барнаула до Читы. Последние ошибки Колчака и сибирская зима определили судьбу белого движения.
Сомневающиеся – домой
Эвакуация штаба Верховного Правителя из Омска и сдача последнего врагу, фактически лишили белую армию общего командного руководства. Моральное состояние воинских частей резко понизилось. Как вспоминал потом один из участников похода, поручик Варженский: «армия перестала быть тем, что называется армией, распавшись на отдельные части, с трудом, а порой и очень неохотно кооперирующие друг с другом». Вместе с солдатами эвакуировали административные учреждения, больницы, семьи военнослужащих, которым нельзя было оставаться. Весь этот «балласт» с домашним скрабом полностью лишал боеспособную часть армии способности маневрировать. Как описывают очевидцы, картина с каждым днем становилась все мрачнее: «Отступление Великой французской армии в 1812 году от Москвы, вряд ли хоть на сколько-нибудь приблизиться к испытаниям, постигшим всю ту почти миллионную массу людей, которые начали этот страшный Сибирский Ледяной поход в полудикой необъятной стране, при холоде в зимнее время до 50 градусов по Реомюру, и закончили его ничтожной цифрой живых свидетелей в 10-15 тысяч человек».
В этих условиях полного деморализованного состояния войск, отсутствия централизованного снабжения, когда даже сами генералы характеризовали свои отряды не более чем «вооруженное скопище людей», назначение командующим фронтом генерала Каппеля, пользовавшимся безграничным доверием солдат, стало первым шагом на пути спасения армии. Под его командование перешли части второй армии, связь с первой и третьей армиями была утрачена.
Первое, что он сделал – позволил всем колеблющимся и сомневающимся в успехе грядущего похода, остаться, сдаться большевикам или отправиться восвояси. Это на время решило проблему дезертирства. Численность армии резко сократилась, но также уменьшилась и вероятность перебежничества в более тяжелых условиях, когда один предатель мог стоить жизни многим солдатам. Боеспособность войск повысилось. В генерале Каппеле, который всегда делил со своими солдатами все невзгоды, видели благородного рыцаря, источник боевого духа. По воспоминаниям Варженского: «каждый участник Сибирского похода с гордостью называл себя каппелевцем, как и вся армия присвоила себе, впоследствии, наименование Каппелевской».
Смятение Колчака
В отличие от Владимира Каппеля, которому удалось сохранить армию, благодаря своей решимости, адмирал Колчак в последние месяцы перед арестом и расстрелом поражал своих подчиненных смятением и замешательством, которые и привели его, в конце концов, «на Голгофу».
Вначале он долго медлил с эвакуацией из Омска. Как писал потом генерал-лейтенант Дмитрий Филатьев, «еще полсуток промедления и необъяснимый страх Колчака покинуть Омск, мог привести к тому, что золото попало бы в руки к красным».
Но решение покинуть Омск, вовсе не привело Колчака вместе с царским золотом в Иркутск, где он мог возглавить управление. Вместо этого, он принял решение производить командование прямо с железной дороги: «Считаясь с необходимостью моего пребывания при армии, доколе обстоятельства того требуют, повелеваю образовать при мне и под моим председательством Верховное совещание, на которое возложить разработку общих указаний по управлению страной».
Таким образом, Колчак намеревался управлять страной и армией при помощи совещаний по телеграфу, что в сложившихся условиях естественно было невыполнимым. Как пишет, Филатьев: «В действительности, он не был ни при армии, ни при своем правительстве». Первая шла на санях по дикой Сибири, второе уже давно заседало в Иркутске.
Впоследствии выяснилось, откуда у Колчака были такие опасения перед отъездом в Иркутск, куда он отказывался ехать под любым предлогом. Очевидно, во время его телефонных переговоров с советом министром зашла речь об отречении и передачи власти. По мнению его ближайших сподвижников, это бы лишь юридически оформило то положение, в котором на тот момент оказался адмирал, находясь в своем поезде как бы «между небом и землей».
Свою роль сыграло и опасение Колчака за золото, которое везли в том же поезде. Перевезти его на санях было невозможно, а двигаться дальше по железной дороге при враждебно настроенных чехах, которые на тот момент практически поставили пути под свой контроль, было небезопасно. По мнению Филатьева, поехав бы в свое время Колчак сразу же в Иркутск, вместе с министрами, золото удалось бы сохранить, а адмирал бы уцелел. Кто знает, может и весь исход событий был бы другим.
Но история не знает сослагательного наклонения. Своевременному отречению и присоединению к своей армии, Колчак предпочел промедление, которое в итоге вылилось в падение совета министров в Иркутске, предательство чехов и, в конце концов, выдачу адмирала революционному правительству.
Трагедия под Красноярском
Тем временем, сибирская армия встретила свое первое и самое тяжелое испытание. В декабре 1919 – начале января 1920 года войска вместе с беженцами подошли к Красноярску. К тому времени последний оказался занят сильным отрядом партизан Щетинкина, бывшего штабс-капитана из фельдфебелей. Как рассказывали участники похода: «он состоял из отличных стрелков-охотников, о которых говорили, что они чуть ли не за версту бьют без промаха в глаз». Положение ухудшало и то, что на сторону красных перешел белый генерал Зиневич, командующий Средне-Сибирским корпусом 1-й Сибирской армии, со всем своим гарнизоном. Таким образом, в Красноярске сконцентрировались сильные боевые части против изнуренных, морально подавленных и плохо вооруженных частей Сибирской и Волжской армий.
Попытка взять штурмом Красноярск закончилась лишь потерями со стороны каппелевцев. Единого плана прорыва через войска красных не было, в итоге, начальники отдельных частей действовали обособленно, без связи с другими. Общей идеей было лишь то, чтобы обойти Красноярск с Севера и проскользнуть за Енисей. Потери были колоссальными. Как пишет Варженский, у Красноярска, если брать в расчет всех эвакуирующихся, потери составили не меньше 90 процентов всей движущейся массы. Из почти миллионной толпы осталось 12-20 тысяч человек. Так под Красноярском, де-факто, рухнула последняя надежда возобновить дальнейшую борьбу. Этим и закончился первый этап Ледяного Сибирского похода.
Переход по реке Кан
За Красноярском отступающих ждал не менее тяжелый участок пути по незамерзшей реке Кан, тянувшийся до Иркутска. Решение идти этим коротким путем принял сам Каппель, несмотря на то, что дорога до Иркутска по Енисею и Ангаре представлялась более безопасной. Как писали очевидцы: «Получился небывалый в военной истории 110-вёрстный переход по льду реки, куда зимою ни ворон не залетает, ни волк не забегает, кругом сплошная непроходимая тайга». Решение стоило генералу жизни. Под глубокими сугробами скрывались полыньи, образовавшиеся из-за горячих источников в тридцатипятиградусный мороз. Люди двигались в темноте, то и дело, проваливаясь под лед. Это случилось и с Каппеля, который во время перехода провалился в полынью и отморозил ноги. После ампутации пошло заражение, которое усугублялось воспалением легких.
Каппель завершил переход, продолжая командовать армией, будучи уже не в состоянии самостоятельно держаться на лошади – его привязывали к седлу. Его последним решением был штурм Иркутска, освобождение адмирала Колчака и создание в Забайкалье нового фронта по борьбе с революцией. Он умер 26 января 1920 года, так и не узнав, что ни одному из его планов было не суждено сбыться.
После его смерти командование перешло к его заместителю, генералу Войцеховскому. Его главной рекомендацией перед солдатами служило уже то, что сам Каппель назначил его приемником. Узнав о расстреле Колчака, он отказался от идеи штурмовать Иркутск, что привело бы к бесполезным потерям, и взял путь в Забайкалье.
Опустевшие деревни
Помимо холода и настигающих красных отрядов, у колчаковской армии оказался еще один враг – местное население. Как пишет участник похода Варженский: «Простые люди, распропагандированное большевиками, относи¬лось к нам враждебно. Питание и фураж достать было почти невозмож¬но. Деревни, которые попадались нам на пути, порою бывали совершенно пусты». Жители бежали от белой армии в лесистые горы так же, как когда-то целые деревни опустевали на пути отступающего Наполеона. По Сибири ходили слухи о зверствах белой армии, которые распространяли скачущие впереди каппелевцев большевистские пропагандисты. В поселках оставались лишь больные старики, не имеющие сил уйти в горы, да забытые собаки, которые «поджимая хвосты, боязливо и виновато жались к пустым хатам, даже не тявкая». Лишь некоторые ушедшие иногда оставляли «дань» - небольшой запас еды в домах, очевидно в целях хоть как-то задобрить «алчных солдат» и избежать разграбления жилища.
Конец пути
В конце февраля 12 тысяч человек добрались до Забайкалья. Выжившие могли вздохнуть свободно – теперь между ними и красными стояли японцы. Хотя, армии все же пришлось столкнуться с несколькими отрядами партизан, в том числе и с крупными, под командованием Старикова, известного так же как «Ворон», и «какой-то свирепой женщины-коммунистки, отличавшейся неимоверной жестокостью».
Благодаря партизанам, которые, по мнению участников похода, были из местных каторжников, последний рывок пути от Черемховских копей до Читы (приблизительно 280 км), оказался «чуть ли не физически и морально труднее всего остального пути». Партизаны выбивались из сил, чтобы отступающие понесли как можно больше потерь. «Скрытой войне» благоприятствовала местность, в особенности, горные ущелья и скалы.
Чита, которую каппелевцы достигли после трех недель пути от копей, показалась отступающим землей обетованной. Варженский писал об этом долгожданном окончании пути: «В эту ночь спалось как-то неспокойно... Мешало приподнятое настроение - Чита, конец длинного, почти годового похода... страшного, изнурительного, с неописуемыми лишениями... Поход в тысячи верст... и вот она, эта сказочная «Атлантида», и из нее настоящие живые людииз груди вырывается крик радости: «Земля!»”
Под конец похода, каппеловская армия под командованием Войцеховского, составлявшая около 12 тысячи человек, смутно напоминала тот огромный отряд, который двинулся с берегов Камы и Волги. Как писал генерал Филатьев «Так сумел адмирал Колчак растратить доставшееся ему богатое имущество, без славы, без почестей, без ратных подвигов». Попытки возродить некогда сильнейшую армию окончились ничем. Вскоре, после ухода японцев с Забайкалья, белые войска отступили в Манчжурию, где были разоружены китайцами и без оружия перевезены в Приморскую область. Так закончился последний этап Сибирской борьбы. Возглавленное 18 ноября 1918 года адмиралом Колчаком дело потерпело полное крушение.
Во время оборонительных боев лета - осени 1919 г. корпус Каппеля, находясь на самых ответственных участках фронта и сражаясь против самых боеспособных частей Красной армии, в том числе знаменитой 25-й стрелковой Чапаевской дивизии, прославившись "психическими атаками" в полный рост, практически был уничтожен.
В начале ноября 1919 г. фронт вплотную придвинулся к Омску, а 14 ноября оставленный без боя город был занят наступающими. Войска, верные Сибирскому правительству фактически продолжали контролировать лишь города и крупные населенные пункты, расположенные по линиям железных дорог и рек. В условиях плотного преследования упорные арьергардные бои успеха не принесли, попытки контратак быстро выдыхались. Войска начали быстрое отступление за Обь, 11 декабря оставив Барнаул, 13 декабря - Бийск, 14 декабря - Новониколаевск.
Так начался Великий Сибирский Ледяной поход. Впрочем, многие считают, что он начался еще раньше - 21 октября того же года - с отступления Белых армий от реки Тобол.
Назначенный 11 декабря Командующим войсками Восточного фронта генерал В.О. Каппель начал отступление на Красноярск, рассчитывая восстановить фронт на реке Енисей и установить связь с Забайкальскими войсками атамана Г.М. Семенова. 16 декабря армия, обходным маневром избежав окружения у станции Тайга, двумя колоннами выступила в поход. Первая двигалась по Старому Сибирскому тракту вдоль железной дороги, вторая - по проселочной дороге в 50 верстах южнее. 3 января, проделав путь свыше 400 верст, все три армии сосредоточились под Красноярском. Из-за угрозы полного окружения на совещании старших командиров каждой части было решено предоставить самостоятельный выбор действий. Как организованная сила, армия на время прекратила свое существование. Отдельные отряды (в том числе Егерский, Уральский, Волжский и Ижевский), образовав во главе с генералом В.О. Каппелем Сводную армейскую группу, сумели сбить неприятельские заслоны и обогнуть Красноярск с севера, имея конечной целью выход к Чите. Оторвавшись на время от преследования внезапным маневром по реке Енисей, главные силы группы затем спустились на реку Кан, начав движение в направлении Канска. 15 января 1920 г. после тяжелейшего 105-верстного перехода по таежному бездорожью, город был взят. Войска, вновь вырвавшись на Сибирский тракт, устремились на юг и 22 января с ходу овладели Нижнеудинском.
На реке Кан Каппель провалился в полынью и отморозил ноги, из-за чего у него началась гангрена. Ноги пришлось ампутировать, однако он продолжал руководить войсками даже тогда, когда мог держаться на лошади лишь будучи привязанным к седлу. В Нижнеудинске Каппель 22 января 1920 г. организует совещание, где было решено ускорить движение войск к Иркутску 2-мя колоннами, взять его с ходу, освободить Колчака и золотой запас, после чего установить связь с Семеновым и создать новый боевой фронт. По предложенному им плану, 2 колонны белых войск должны были соединиться у станции Зима и здесь подготовиться к решающему броску на Иркутск. После этого совещания Каппель обратился к крестьянам Сибири с призывом одуматься и поддержать белых, говоря, что они получат от красных не свободу и землю, а рабство и гонения на Веру.
Из-за сильного ухудшения состояния здоровья в результате ранее перенесенной операции и ранения, убедившись в невозможности дальше командовать армией, 21 января (по другим данным, 26 января) 1920 Каппель сдал командование войсками генералу Войцеховскому. Умер Каппель от заражения крови в деревне Верхнеозерская (район Верхнеудинска) 25 января 1920 г., (по другим данным – 26 января 1920 г. – от воспаления легких). Последними его словами были: "Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своею смертью среди них доказал это".
29 января после упорного боя части его колонны овладели Зимой. Иркутскому Политцентру по телеграфу был отправлен ультиматум. Развивая успех, 3-я армия продолжили фронтальное наступление на город. Остатки 2-й армии двинулась в обход с севера. 7 февраля обе колонны ворвались на станцию Иннокентьевская, заняв авангардные позиции на западном берегу Ангары.
Изготавливаясь для завершающего штурма, командование внезапно получило вооруженный протест со стороны чехословацких войск и извещение о гибели А.В. Колчака. Новые обстоятельства сделали продолжение операции бессмысленным. Вечером того же дня армия двумя походными колоннами обогнула Иркутск с юга и севера, и по реке Ангаре спустилась к озеру Байкал, 9 февраля заняв станцию Лиственничное. Отсюда 10 февраля в условиях начинающегося ледохода войска приступили к переправе, успешно завершившейся 14 февраля отходом частей прикрытия. Сосредоточившись на восточном побережье Байкала в Мысовске, армия продолжила свое отступление. Под давлением многочисленных партизанских отрядов последний 600-верстный переход она вынуждена была совершить по диким степям Забайкалья. К началу марта ее остатки вышли к Чите. За 4 месяца в условиях фактического окружения, предательства тыла, захвата железной дороги чехословацкими войсками люди прошли от Омска до Забайкалья примерно 3.000 верст (от Тобола на тысячу верст дальше). Из 350.000 человек, бывших в августе в составе армии Верховного Правителя, в Забайкалье удалось выйти не более 30.000 человек (из них половина больных тифом). Переформированные во 2-й (Сибирский) и 3-й (Волжский) армейские корпуса вместе с войсками атамана Г.М. Семенова образовали Русскую Дальневосточную армию.
Вечером 11 февраля 1920 года штаб Главнокомандующего войсками Восточного фронта генерала С. Н. Войцеховского (по сути - уже командующего новой, «Каппелевской» армией, в которую сплавились все остатки армий Восточного фронта адмирала Колчака), завершил переход озера Байкал и вышел на станцию Мысовск, где находились в этот момент передовые посты войск Атамана Г. М. Семенова и японцев. Это означало для Каппелевской группировки выход из окружения, успешное завершение прорыва, равного которому вряд ли можно найти в мировой военной истории. Поэтому этот день и стал официальной датой завершения «Великого Сибирского Ледяного похода». И именно в этот день Главнокомандующий войсками Восточного фронта Сергей Николаевич Войцеховский приказ об учреждении Знака Отличия Военного Ордена «За Великий Сибирский поход», а также положение о его награждении и описание самого знака.
Дополнение и результаты похода
Ледяной поход по сибирским равнинам, горам, степям и лесам начался в первых числах октября 1919 года, когда несколько десятков тысяч солдат, казаков и офицеров армий Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака начали свое отступление от реки Тобол на Восток. Командование белых планировало остановить наступление красных сначала по реке Ишим, а затем на Иртыше. Однако задержаться на этих рубежах не удалось: началась спешная и беспорядочная эвакуация белой столицы – Омска, оставленного 14 ноября.
Отступая, белые продвигались на Восток, как могли: пешком, на санях, верхом на лошадях. Положение усугублялось перегруженностью железной дороги, не дававшей возможности эшелонам двигаться нормально. Армия была наводнена семьями военных и беженцами, уходивших от большевиков. Катастрофическая обстановка рушила всякие стратегические планы командования: позади давила наседающая Красная армия, впереди ожидали бесчисленные красные партизанские отряды.
Из-за скученности на ночлегах, недоедания и ужасных санитарных условий, эпидемии тифа стали свирепствовать среди белых войск в такой степени, что в частях порою оставалось всего по нескольку десятков здоровых людей (сотни больных, в полном беспамятстве, везли на санях).
2-я и 3-я белые армии отходили параллельно вдоль Транссибирской магистрали, неся огромные потери. Особенно тяжелым был проход через Щегловскую тайгу (приходилось отступать по лесной просеке в дикой тайге без населенных пунктов почти 120 верст), в которой почти полностью погибла 3-я армия. При взрыве эшелона на станции Ачинск погибло почти 1500 человек, включая весь конвой Главнокомандующего.
11 декабря Командующим войсками Восточного фронта был назначен генерал В.О. Каппель, начавший отступление на Красноярск с расчетом восстановить фронт на реке Енисей. На подступах к Красноярску стало известно о предательстве начальника гарнизона города генерала А.К. Зиневича. Попытки штурма оказались безуспешными: в ходе Красноярской катастрофы белые потеряли не менее 90% всех отступавших.
Из-за угрозы полного окружения каждой части был предоставлен выбор самостоятельного пути. Отдельные отряды, образовав во главе с генералом В.О. Каппелем Сводную армейскую группу, сумели сбить неприятельские заслоны и обогнуть Красноярск с севера. В Нижнеудинске все уцелевшие части воссоединились. Здесь же стало известно о произошедшем в Иркутске восстании и выдаче большевикам адмирала А.В. Колчака. Было принято решение спешно наступать на Иркутск. 26 января 1920 года после смерти В.О. Каппеля командование всеми белыми силами принял генерал С.Н. Войцеховский. Подойдя к Иркутску, белые отправили ультиматум о выдаче Верховного Правителя и приготовились к штурму. Однако внезапно командованием получило вооруженный протест со стороны чехословацких войск и извещение о гибели А.В. Колчака. Обстоятельства сделали продолжение операции бессмысленным.
Вечером того же дня армия двумя походными колоннами обогнула Иркутск и по реке Ангаре спустилась к Байкалу: 14 февраля в условиях начинающегося ледохода войска переправились на восточный берег. Под давлением многочисленных партизанских отрядов последний 600-верстный переход армия вынуждена была совершить по диким степям Забайкалья. К началу марта ее остатки, совершив невиданный по сложности поход, получившего название Великого Сибирского Ледяного, вышли к Чите. Части армии вместе с войсками атамана Г.М. Семенова образовали Русскую Дальневосточную армию.
Несмотря на большие потери, гибель Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака, Командующего Восточным фронтом генерала В.О. Каппеля, армия все же завершила беспримерный по героизму поход. Его главным результатом стало продолжение белой борьбы в Приморье в 1920-1922 годах и созыв Приамурского Земского Собора. Для участников похода в 1920 году был установлен орден, знак которого представлял собой точную копию знака за 1-й Кубанский Ледяной поход, но с мечом золотистого цвета.
В конце 1919 года многочисленная белая армия отправилась в небывалый по протяженности переход-отступление от Барнаула до Читы. Последние ошибки Колчака и сибирская зима определили судьбу белого движения.
Сомневающиеся – домой
Эвакуация штаба Верховного Правителя из Омска и сдача последнего врагу, фактически лишили белую армию общего командного руководства. Моральное состояние воинских частей резко понизилось. Как вспоминал потом один из участников похода, поручик Варженский: «армия перестала быть тем, что называется армией, распавшись на отдельные части, с трудом, а порой и очень неохотно кооперирующие друг с другом». Вместе с солдатами эвакуировали административные учреждения, больницы, семьи военнослужащих, которым нельзя было оставаться. Весь этот «балласт» с домашним скрабом полностью лишал боеспособную часть армии способности маневрировать. Как описывают очевидцы, картина с каждым днем становилась все мрачнее: «Отступление Великой французской армии в 1812 году от Москвы, вряд ли хоть на сколько-нибудь приблизиться к испытаниям, постигшим всю ту почти миллионную массу людей, которые начали этот страшный Сибирский Ледяной поход в полудикой необъятной стране, при холоде в зимнее время до 50 градусов по Реомюру, и закончили его ничтожной цифрой живых свидетелей в 10-15 тысяч человек».
В этих условиях полного деморализованного состояния войск, отсутствия централизованного снабжения, когда даже сами генералы характеризовали свои отряды не более чем «вооруженное скопище людей», назначение командующим фронтом генерала Каппеля, пользовавшимся безграничным доверием солдат, стало первым шагом на пути спасения армии. Под его командование перешли части второй армии, связь с первой и третьей армиями была утрачена.
Первое, что он сделал – позволил всем колеблющимся и сомневающимся в успехе грядущего похода, остаться, сдаться большевикам или отправиться восвояси. Это на время решило проблему дезертирства. Численность армии резко сократилась, но также уменьшилась и вероятность перебежничества в более тяжелых условиях, когда один предатель мог стоить жизни многим солдатам. Боеспособность войск повысилось. В генерале Каппеле, который всегда делил со своими солдатами все невзгоды, видели благородного рыцаря, источник боевого духа. По воспоминаниям Варженского: «каждый участник Сибирского похода с гордостью называл себя каппелевцем, как и вся армия присвоила себе, впоследствии, наименование Каппелевской».
Смятение Колчака
В отличие от Владимира Каппеля, которому удалось сохранить армию, благодаря своей решимости, адмирал Колчак в последние месяцы перед арестом и расстрелом поражал своих подчиненных смятением и замешательством, которые и привели его, в конце концов, «на Голгофу».
Вначале он долго медлил с эвакуацией из Омска. Как писал потом генерал-лейтенант Дмитрий Филатьев, «еще полсуток промедления и необъяснимый страх Колчака покинуть Омск, мог привести к тому, что золото попало бы в руки к красным».
Но решение покинуть Омск, вовсе не привело Колчака вместе с царским золотом в Иркутск, где он мог возглавить управление. Вместо этого, он принял решение производить командование прямо с железной дороги: «Считаясь с необходимостью моего пребывания при армии, доколе обстоятельства того требуют, повелеваю образовать при мне и под моим председательством Верховное совещание, на которое возложить разработку общих указаний по управлению страной».
Таким образом, Колчак намеревался управлять страной и армией при помощи совещаний по телеграфу, что в сложившихся условиях естественно было невыполнимым. Как пишет, Филатьев: «В действительности, он не был ни при армии, ни при своем правительстве». Первая шла на санях по дикой Сибири, второе уже давно заседало в Иркутске.
Впоследствии выяснилось, откуда у Колчака были такие опасения перед отъездом в Иркутск, куда он отказывался ехать под любым предлогом. Очевидно, во время его телефонных переговоров с советом министром зашла речь об отречении и передачи власти. По мнению его ближайших сподвижников, это бы лишь юридически оформило то положение, в котором на тот момент оказался адмирал, находясь в своем поезде как бы «между небом и землей».
Свою роль сыграло и опасение Колчака за золото, которое везли в том же поезде. Перевезти его на санях было невозможно, а двигаться дальше по железной дороге при враждебно настроенных чехах, которые на тот момент практически поставили пути под свой контроль, было небезопасно. По мнению Филатьева, поехав бы в свое время Колчак сразу же в Иркутск, вместе с министрами, золото удалось бы сохранить, а адмирал бы уцелел. Кто знает, может и весь исход событий был бы другим.
Но история не знает сослагательного наклонения. Своевременному отречению и присоединению к своей армии, Колчак предпочел промедление, которое в итоге вылилось в падение совета министров в Иркутске, предательство чехов и, в конце концов, выдачу адмирала революционному правительству.
Трагедия под Красноярском
Тем временем, сибирская армия встретила свое первое и самое тяжелое испытание. В декабре 1919 – начале января 1920 года войска вместе с беженцами подошли к Красноярску. К тому времени последний оказался занят сильным отрядом партизан Щетинкина, бывшего штабс-капитана из фельдфебелей. Как рассказывали участники похода: «он состоял из отличных стрелков-охотников, о которых говорили, что они чуть ли не за версту бьют без промаха в глаз». Положение ухудшало и то, что на сторону красных перешел белый генерал Зиневич, командующий Средне-Сибирским корпусом 1-й Сибирской армии, со всем своим гарнизоном. Таким образом, в Красноярске сконцентрировались сильные боевые части против изнуренных, морально подавленных и плохо вооруженных частей Сибирской и Волжской армий.
Попытка взять штурмом Красноярск закончилась лишь потерями со стороны каппелевцев. Единого плана прорыва через войска красных не было, в итоге, начальники отдельных частей действовали обособленно, без связи с другими. Общей идеей было лишь то, чтобы обойти Красноярск с Севера и проскользнуть за Енисей. Потери были колоссальными. Как пишет Варженский, у Красноярска, если брать в расчет всех эвакуирующихся, потери составили не меньше 90 процентов всей движущейся массы. Из почти миллионной толпы осталось 12-20 тысяч человек. Так под Красноярском, де-факто, рухнула последняя надежда возобновить дальнейшую борьбу. Этим и закончился первый этап Ледяного Сибирского похода.
Переход по реке Кан
За Красноярском отступающих ждал не менее тяжелый участок пути по незамерзшей реке Кан, тянувшийся до Иркутска. Решение идти этим коротким путем принял сам Каппель, несмотря на то, что дорога до Иркутска по Енисею и Ангаре представлялась более безопасной. Как писали очевидцы: «Получился небывалый в военной истории 110-вёрстный переход по льду реки, куда зимою ни ворон не залетает, ни волк не забегает, кругом сплошная непроходимая тайга». Решение стоило генералу жизни. Под глубокими сугробами скрывались полыньи, образовавшиеся из-за горячих источников в тридцатипятиградусный мороз. Люди двигались в темноте, то и дело, проваливаясь под лед. Это случилось и с Каппеля, который во время перехода провалился в полынью и отморозил ноги. После ампутации пошло заражение, которое усугублялось воспалением легких.
Каппель завершил переход, продолжая командовать армией, будучи уже не в состоянии самостоятельно держаться на лошади – его привязывали к седлу. Его последним решением был штурм Иркутска, освобождение адмирала Колчака и создание в Забайкалье нового фронта по борьбе с революцией. Он умер 26 января 1920 года, так и не узнав, что ни одному из его планов было не суждено сбыться.
После его смерти командование перешло к его заместителю, генералу Войцеховскому. Его главной рекомендацией перед солдатами служило уже то, что сам Каппель назначил его приемником. Узнав о расстреле Колчака, он отказался от идеи штурмовать Иркутск, что привело бы к бесполезным потерям, и взял путь в Забайкалье.
Опустевшие деревни
Помимо холода и настигающих красных отрядов, у колчаковской армии оказался еще один враг – местное население. Как пишет участник похода Варженский: «Простые люди, распропагандированное большевиками, относи¬лось к нам враждебно. Питание и фураж достать было почти невозмож¬но. Деревни, которые попадались нам на пути, порою бывали совершенно пусты». Жители бежали от белой армии в лесистые горы так же, как когда-то целые деревни опустевали на пути отступающего Наполеона. По Сибири ходили слухи о зверствах белой армии, которые распространяли скачущие впереди каппелевцев большевистские пропагандисты. В поселках оставались лишь больные старики, не имеющие сил уйти в горы, да забытые собаки, которые «поджимая хвосты, боязливо и виновато жались к пустым хатам, даже не тявкая». Лишь некоторые ушедшие иногда оставляли «дань» - небольшой запас еды в домах, очевидно в целях хоть как-то задобрить «алчных солдат» и избежать разграбления жилища.
Чита, которую каппелевцы достигли после трех недель пути от копей, показалась отступающим землей обетованной. Варженский писал об этом долгожданном окончании пути: «В эту ночь спалось как-то неспокойно... Мешало приподнятое настроение - Чита, конец длинного, почти годового похода... страшного, изнурительного, с неописуемыми лишениями... Поход в тысячи верст... и вот она, эта сказочная «Атлантида», и из нее настоящие живые люди<...>из груди вырывается крик радости: «Земля!»”.
Под конец похода, каппеловская армия под командованием Войцеховского, составлявшая около 12 тысячи человек, смутно напоминала тот огромный отряд, который двинулся с берегов Камы и Волги. Как писал генерал Филатьев «Так сумел адмирал Колчак растратить доставшееся ему богатое имущество, без славы, без почестей, без ратных подвигов». Попытки возродить некогда сильнейшую армию окончились ничем. Вскоре, после ухода японцев с Забайкалья, белые войска отступили в Манчжурию, где были разоружены китайцами и без оружия перевезены в Приморскую область. Так закончился последний этап Сибирской борьбы. Возглавленное 18 ноября 1918 года адмиралом Колчаком дело потерпело полное крушение.
История воздает каждому по заслугам. Почти через 90 лет обновленная Россия вспомнила, наконец, об одном из самых верных своих сынов: в январе 2007 года с воинскими почестями в московском Свято-Даниловом монастыре перезахоронили генерала Каппеля, умершего стылым полднем в январе 1920 года. Вспомним и мы о нем. За психической атакой белых в фильме «Чапаев» наблюдало, затаив дыхание, не одно поколение жителей СССР. Она - самый впечатляющий эпизод культовой киноленты. Стройные шеренги офицеров с презрительным бесстрашием идут на окопы в полный рост, не кланяясь выстрелам. Когда смерть настигает кого-то, дружно смыкают ряды, скрывая потери. Кажется, что их даже пуля боится. Смятение чапаевцев, передавалось зрителям. Люди, конечно, радовались, когда из-за бугра вылетал долгожданный Василий Иванович, обращая врагов в бегство. Однако невольное уважение к «золотопогонникам» оставалось.
Сквозило оно и в словах киношных красноармейцев:
Каппелевцы… Красиво идут! Интеллигенция…
Благодаря этим кадрам, фамилия генерала Каппеля осталась в памяти народа. Но только фамилия. Подробности об удивительном человеке с трагической судьбой знали немногие, в основном - эмигранты, вынужденные в далеком 1920 году покинуть Отечество.
Полный бант Георгиевского кавалера
Владимир Капель родился в 1881 году в городке Белеве Тульской губернии. Оскар Павлович, его отец, служил ординарцем у генерала Скобелева, отличился в боях русско-турецкой кампании, имел за храбрость Георгиевский крест. Дед тоже был Георгиевским кавалером. Естественно, что из славной офицерской семьи пошел по стопам родителей.
Молодой корнет
Он окончил кадетский корпус, позже Николаевское кавалерийское училище. После училища был направлен в Новомиргородский полк. Молодого корнета в полку полюбили все. Дисциплинированный, безупречно воспитанный, простой в общении – он располагал к себе.
Свидетельство:
Владимир Каппель выкрал из родительского дома возлюбленную и обвенчался с ней в сельской церкви, так как родители ее были против брака с молодым офицером
Сослуживец Каппеля, полковник Сверчков вспоминал, что даже внешность его внушала симпатию. Особенно хороши были серые, немного печальные глаза Владимира Оскаровича. Он выделялся своим умом и начитанностью, любил поговорить с однополчанами за стаканом вина, но меру знал во всем. Тогда, наверное, мало кто догадывался, что в мягком, скромном офицере живет отчаянная храбрость и огромная воля.
Свидетельство:
Как ни странно, но и своих врагов Каппель пользовался большим уважением. Большевистская газета «Красная звезда» назвала его «маленьким Наполеоном»
Первой решительность Каппеля заметила, пожалуй, его супруга Ольга Сергеевна. Вопреки воле родителей, Владимир увез ее под венец на санях в метель, совсем, как в старом романе. Они жили счастливо несколько лет, пока не грянула Первая Мировая. К тому времени Каппель окончил Академию Генштаба. На войну он ушел капитаном, закончил войну подполковником.
Октябрьский социалистический переворот
События Февральской революции Владимир Оскарович переживал мучительно. Он был убежденным монархистом, искренне считал, что резкие перемены только навредят стране. Доказательством этому были безобразное братание солдат с врагами, пьянство, демагогия и повальное дезертирство. Видеть все это потомственному офицеру, человеку долга и чести, который дал присягу на верность царю и Отечеству, было невыносимо.
Когда же совершился Октябрьский переворот, и вышло решение о позорном сепаратном мире, Каппель окончательно убедился, что Россия попала в руки германо-большевистких заговорщиков. Он бросает развалившийся фронт, пытается добраться до семьи окружными путями, и в июне 1918 года оказывается в Самаре. Этот город стал началом высокого Жертвенного Пути Владимира Каппеля. К этому времени большевиков изгнали из Самары.
Свидетельство:
Добровольцы отряда, наблюдая его ежедневно, живущего одной жизнью с ними, всё больше привязывались к своему командиру
Первая народная армия
Встал вопрос, кто возглавит Народную армию. Желающих среди местных офицеров не нашлось, и временно командовать добровольцами предложили Каппелю. Он согласился, так как был готов воевать в любом качестве, лишь бы освободить Россию от .
В распоряжении Владимира Оскаровича оказалось всего 350 человек. Эту горсточку людей и отправили освобождать Сызрань. Казалось, красные, в пять раз превосходящие добровольцев, шапками закидают своих врагов. Но случилось чудо: крошечный отряд умело и эффектно выбил противника из города. В руках добровольцев оказались брошенное оружие и склады с боеприпасами.
По следам армии Каппеля. Военная реконструкция
Успех оглушил всех, и Каппель сразу стал знаменит. Слава принадлежала Владимиру Оскаровичу по праву, ведь именно он был душой операции. Но сам командующий скромно отмахивался и говорил, что победа – заслуга «зеленой кадетской молодежи».
Свидетельство:
Адмирал Колчак был выдан чехами эсеро-меньшевистскому Политцентру. Узнав об этом, Каппель вызвал на дуэль командующего чехами и словаками в Сибири Яна Сырового, однако не получил от него ответа
Заноза в теле большевизма
С этого момента имя Каппеля стало головной болью для красного командования. Везде, где бы он ни появлялся, противник был наголову бит. Действовал царский подполковник быстротой и натиском. Его войска, которые пополнялись новыми добровольцами, стремительно перемещались по Средней Волге, ошеломляя врага непредсказуемостью маневра. В июне 1918 года белые ворвались в Симбирск.
Троцкий объявил Отечество в опасности, а за голову «бандита» Каппеля назначил денежную премию – 50 тысяч рублей. Этот приказ попал в руки командующего, он засмеялся: «Я недоволен - большевики очень дешево нас оценили…».
После взятия Симбирска желающих воевать рядом с легендарным Каппелем стало еще больше.
Свидетельство:
Все лично знавшие генерала Владимира Каппеля подчёркивали, что он всегда был не только умелым командиром, но человеком, отличавшимся личной отвагой
Он притягивал к себе не только военным талантом, но и человечностью. Пленных красноармейцев никогда не расстреливал, сам нередко брал винтовку и участвовал в боях, питался из общего котла, охотно разговаривал с солдатами, делился мыслями, планами. Его с любовью называли: «Наш Каппель».
Главной победой на Волге стало для Владимира Оскаровича взятие Казани. был отлично укреплен, так как там хранился знаменитый золотой запас России. Но вечером шестого июля под покровом дождя и сумерек белые части, как всегда внезапно и дерзко, атаковали Казань. Утром над городом уже развевался трехцветный российский флаг. Золото было погружено на пароход и отправлено в Самару, откуда - в Омск к адмиралу Колчаку.
В начале осени 1918 года Красная армия получила подкрепление. Силы стали совсем не равны, и Каппель со своей Волжской группой отошел на Урал. К зиме пришел приказ Колчака о присвоении ему звания генерал-майора. «Я был бы более рад, если бы мне вместо производства прислали батальон пехоты», - искренне сказал Владимир Оскарович.
Примеры силы слова
Он сражался за Россию не ради званий и наград, и на френче носил лишь академический знак да георгиевский крест, полученный еще в Первую Мировую. Иногда набрасывал поверх мундира простую куртку, тогда орденов и знаков отличия вовсе не было видно. Однажды в таком «гражданском» виде генерал появился на митинге рабочих уральского Аша-Балашовского завода.
Свидетельство:
Являясь убеждённым монархистом, Владимир Оскарович категорически отвергал как февральскую революцию, так и итоги октябрьского вооружённого переворота
Здесь работали агитаторы, которые подбивали людей совершить покушение на белобандита Каппеля. Постояв и послушав злобные выкрики в свой адрес, он попросил слова и живо поднялся на трибуну: «Я генерал Каппель… Вы хотите меня убить. Я вас слушал, послушайте и вы меня».
Собрание изумленно замерло. Он рассказал шахтерам, за что борется, что несет с собой коммунизм. Рабочие потом несли своего недавнего врага на руках до штаба.
Смелость и бескорыстие генерала удивляли порой даже хорошо знавших его людей. Позднее, уже будучи главкомом Восточного фронта, Каппель узнал, что его семья, эвакуированная в Иркутск, терпит большую нужду. Ему предложили послать телеграмму командующему Иркутским округом с распоряжением выдать теще и детям десять тысяч рублей. Владимир Оскарович отказался: он не видел возможности вернуть казне в скором времени такие большие деньги.
Свидетельство:
Красные, не имея возможности справиться с ним в открытом бою, захватили в заложники его жену и двух детей, находившихся тогда в Уфе
Волжский корпус, а потом и третья армия Каппеля оставались самыми боеспособными на Восточном фронте адмирала Колчака. Особенной стойкостью отличались в ней рабочие части Ижевского и Воткинского заводов. Именно ижевцы, а не офицерский полк, провели под Уфой знаменитую психическую атаку.
Глубокой осенью 1919 года удар красных, которые наладили дисциплину и научились воевать, сдержать не удалось. После сдачи Омска белые армии неумолимо покатились к Енисею. В этот критический момент адмирал Колчак уговаривает генерал-лейтенанта Каппеля возглавить Восточный фронт со словами: «Владимир Оскарович, на Вас вся надежда!» Но остановить процесс отступления было уже невозможно. Каппель надеялся на укрепленный Красноярск, но в городе засели мятежники, которые ратовали за мир и советовали они сложить оружие и главкому. Телеграфный ответ Каппеля был уничтожающим и коротким: «С изменниками Родины не разговариваю!».
Он бросил штабной эшелон и пересел на коня. Обойдя под артобстрелом Красноярск, собрал беспорядочно отступающие части и поставил задачу: идти в Забайкалье, чтобы сделать его оплотом Белой борьбы. Начался беспримерный по мужеству Великий Сибирский Ледяной поход протяженностью в три тысячи верст.
Железная дорога находилась в руках неприятеля. Поэтому армии вместе с беженцами, ранеными и больными пришлось двигаться через глухую тайгу, где почти не было населенных пунктов. Капель шел вместе со всеми. Многие отмечали, что он легко одет, но главком не мог кутаться в шубу, когда подчиненные мерзли в потрепанных шинелях.
На реке Кан генерал провалился под лед, в сырой обуви продолжал идти дальше и обморозился. Началось воспаление легких, потом гангрена.В таежной деревеньке полковой врач, не имея инструментов, кухонным ножом ампутировал Каппелю пальцы на ногах.
Свидетельство:
Один из участников леового похода А. А. Федорович вспоминал: «Стиснувшего зубы от боли, бледного, худого, страшного, генерала на руках вынесли во двор и посадили в седло. Он тронул коня и выехал на улицу - там тянулись части его армии»
Искалеченный, в полуобморочном состоянии главком потребовал коня и некоторое время держался в седле, чтобы солдаты видели – он с ними. Только когда Владимир Оскарович был уже не в силах сидеть в седле и потерял сознание, его поместили в обоз. Утром 26 января 1920 года умирающего командующего поместили в лазарет румынского поезда. Но было уже поздно: через несколько часов Каппеля не стало.
Свидетельство:
Последними словами генерала были: «Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своею смертью среди них доказал это»
Перезахоронение Каппеля
Свой путь с армией он продолжил уже после смерти. Уставшие и измученные люди, для которых Каппель был символом Белой борьбы, символом чести и мужества, не могли расстаться с любимым командиром. Они везли его гроб по бездорожью до самой Читы. Там Каппель был отпет и с почестями . Позднее соратники перезахоронили своего главкома в Харбине, боясь, что новая власть надругается над прахом. На собранные деньги поставили памятник: гранитный крест с терновым венцом у подножия.
В 1955 году по распоряжению советского посла в Китае могилу легендарного белого генерала сровняли с землей. Но память о настоящем человеке стереть невозможно. Прошли десятилетия, и о Каппеле вспомнили потомки. В 2006 году подвижники из организации «Белые воины» разыскали место его погребения и перевезли Владимира Оскаровича с чужбины на Родину, за благо которой он отдал в страшную гражданскую войну
