Лирическая героиня Анны Ахматовой яркая и самобытная. Наряду с наиболее широко известными ее стихотворениями о любви поэзия Ахматовой включает в себя целый стихотворный пласт, содержащий патриотическую тематику.
В сборнике “Белая стая” (1917 г.), подводящем итог раннему творчеству поэтессы, впервые лирическая героиня Анны Ахматовой освобождается от постоянного любовного переживания. В нем появляются библейские мотивы, осмысливаются понятия свободы и смерти. И уже здесь мы находим первые стихи Ахматовой на тему патриотизма. В сборнике

Появляются также первые стихи исторического содержания.
Тема Родины все больше заявляла о себе в ее поэзии. Эта тема помогла Анне Ахматовой в годы первой мировой войны занять позицию, отличавшуюся от официальной точки зрения. Она выступает как страстная противница войны:
Можжевельника запах сладкий
От горящих лесов летит.
Над ребятами стонут солдатки,
Вдовий плач по деревне звенит.
Не напрасно молебны служились,
О дожде тосковала земля:
Красной влагой тепло окропились
Затоптанные поля.
Низко, низко небо пустое,
И голос молящего тих:
“Ранят тело твое пресвятое,

/> Мечут жребий о ризах твоих”.
В стихотворении “Молитва” Анна Ахматова молит судьбу о возможности принести в жертву России все, что имеет:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханъя, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар –
Так молюсь за моей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Интуитивно ощущая сдвиг времени, Анна Ахматова не может не замечать, как ее родную страну раздирает на части. Ее лирическая героиня не может радоваться, когда плачет Россия. Она чувствует этот кризис душой:
Мне голос был.
Он звал утешно,
Он говорил:
“Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид”.
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
В этом стихотворении Анна Ахматова выступила как гражданин. Она не высказала прямо свое отношение к революции. Но здесь отражена позиция той части интеллигенции, которая осталась вместе со своей родиной.
С выходом сборников “Подорожник” и “Аппо Вогтш” гражданская лирика русской поэзии обогатилась новым шедевром, показывающим, что чувство, родившее стихотворение 1917 года “Мне голос был. Он звал утешно…” не только не исчезло, а, наоборот, стало тверже:
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной,
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час…
Но в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
Милый сердцу поэтессы дореволюционный мир был разрушен. Для Ахматовой и многих ее современников это стало настоящей трагедией. И все же она находит внутренние силы благословить вечную новизну жизни:
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же мне стало светло?
Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес, –
И так близко подходит чудесное
К развалившимся старым домам…
Никому, никому не известное,
Но от века желанное нам.
В стихотворениях 30-х годов, создававшихся на тревожном фоне начавшейся мировой войны, А. Ахматова обращается к фольклору – к народному плачу, к причитанию. Сердцем она уже чувствовала предстоящую трагедию:
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху,
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет!
И тихо, так, господи, тихо,
Что слышно, как время идет.
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, –
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот – над погибшим
Парижем Такая теперь тишина.
Тридцатые годы стали для Анны Ахматовой порой тяжелых жизненных испытаний. Она оказалась свидетелем не только развязанной фашизмом второй мировой войны, но и началом войны советской России со своим народом. Репрессии 30-х годов затронули многих друзей и единомышленников Ахматовой, разрушили ее семью. Отчаяние и боль слышны в строках из “Реквиема”:
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне…
Ахматова не считает происшедшие в стране беды ни временными нарушениями законности, которые могли бы быть легко исправлены, ни заблуждениями отдельных лиц. Ведь речь шла не только о ее личной судьбе, а о судьбе всего народа, о миллионах безвинных жертв…
Оставаясь проповедницей общечеловеческих моральных норм, Анна Ахматова понимала свою “несвоевременность”, отверженность в государстве-тюрьме:
Не лирою влюбленного
Иду пленять народ –
Трещотка прокаженного
В моей руке поет.
Успеете нахаятъся,
И воя, и кляня.
Я научу шарахаться,
Вас, смелых, от меня.
В 1935 году она пишет стихотворение, в котором звучит тема трагической судьбы поэта и одновременно вызов властям:
Зачем вы отравили воду
И с грязью мой смешали хлеб?
Зачем последнюю свободу
Вы превращаете в вертеп?
За то, что я не издевалась
Над горькой гибелью друзей?
За то, что я верна осталась
Печальной родине моей?
Пусть так. Без палача и плахи
Поэту на земле не быть.
Нам со свечой идти и выть.
Вершиной гражданской поэзии Анны Ахматовой можно назвать ее поэму “Реквием”, которая была опубликована только в 1988 году. “Реквием”, “сотканный” из простых “подслушанных”, как пишет Ахматова, слов, с большой поэтической и гражданской силой отразил свое время и страдания материнской души:
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
В поэме просматривается форма притчи, плача. Это плач матери, потерявшей своего сына. Поэма доказывает нам, что сталинский режим не задавил поэтического слова Ахматовой, которая правдиво и открыто говорит о трагедии своего поколения.
В годы войны Ахматова не хотела уезжать из Ленинграда и, будучи эвакуированной и живя затем в Ташкенте, она не переставала думать и писать о покинутом городе. В ее стихах и материнские слезы и сострадание:
Постучи кулачком – я открою.
Я тебе открывала всегда.
Я теперь за высокой горою,
За пустыней, за ветром и зноем,
Но тебя не предам никогда…
Твоего я не слышала стона.
Хлеба ты у, меня не просил.
Принеси же мне веточку клена
Или просто травинок зеленых,
Как ты прошлой весной приносил.
Принеси же мне горсточку чистой,
Нашей невской студеной воды,
И с головки твоей золотистой
Я кровавые смою следы.
Лирика Анны Ахматовой в военные годы полна сострадания судьбе страны и веры в ее будущее:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах.
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, –
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
Лирика Анны Ахматовой, чья жизнь была полна трагедий лихолетья, наглядно передает нам ощущение того времени. Лирическая героиня поэтессы – это и страстный патриот своей родины, и страдающая мать, и волевая женщина, сумевшая вынести на своих плечах невзгоды времени. История России в поэзии Анны Ахматовой – это прочувствованный рассказ смелой женщины, сумевшей в годы всеобщего молчания сказать нелегкую правду о своей стране.

(Пока оценок нет)

Другие сочинения:

1. Я – голос ваш, жар вашего дыханья, Я – отраженье вашего лица. Напрасных крыл напрасны трепетанья, – Ведь все равно я с вами до конца. А. Ахматова В 1946 году на русскую интеллигенцию обрушилось Постановление ЦК ВКП(б) “О журналах “Звезда” Read More ......
2. При упоминании имени Анны Ахматовой у меня возникает образ царственной дамы, хозяйки муз. Эта женщина прожила большую, драматическую и в то же время счастливого жизнь. Поэты “серебряного века” в своих стихах нередко признавались в любви к этой королеве русской поэзии. Read More ......
3. нна Ахматова “гостила на земле” в трагическую эпоху, – трагическую прежде всего для России. Тема Родины претерпевает в творчестве Ахматовой сложную эволюцию. . Само понятие родины менялось в ее поэзии. Сначала родиной было Царское Село, где прошли ее детские и Read More ......
4. Тема любви, безусловно, занимает в поэзии Анны Ахматовой центральное место. Неподдельная искренность любовной лирики Ахматовой в сочетании со строгой гармонией позволили современникам называть ее русской Сафо сразу же после выхода первых поэтических сборников. Ранняя любовная лирика Анны Ахматовой воспринималась как Read More ......
5. Я хочу рассказать об Анне Ахматовой, моей любимой русской поэтессе. Поэзия этого удивительного человека гипнотизирует своей простотой и свободой. Произведения Ахматовой не оставят равнодушным никого, кто хоть раз слышал или читал их. Мастерство Ахматовой было признано почти сразу же после Read More ......
6. Первые шаги Анны Ахматовой На рубеже прошлого и нынешнего столетий, хотя и не буквально хронологически, накануне революции, в эпоху, Потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей Мировой литературе нового времени “женская” поэзия Read More ......
7. Поэзия Анны Ахматовой известна практически каждому русскому человеку. Если говорить о исторических мотивах в творчестве поэта, то следует вспомнить, что начала этой поэзии уходят в Тверскую область. Анна Андреевна породнилась с этим краем из-за мужа Николая Гумилева. Первый раз она Read More ......

Судьба России в поэзии Анны Ахматовой

"Царственное слово". Ахматовские чтения.
Выпуск 1. - М.: Наследие, 1992 г. - С. 21-28.

Судьба поколения в поэзии Анны Ахматовой

Как известно, Анна Ахматова вступила в русскую поэзию с так называемой любовной лирикой, личной темой. Она сама говорила позднее, что вышла из жанра любовного дневника, в котором не знала соперников. Не менее хорошо известно, насколько обогатила Ахматова эту вечную тему, как раздвинула ее возможности в отечественной поэзии. По словам Мандельштама, она "принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа девятнадцатого века"1. И потому уже "любовный дневник" Ахматовой выходит далеко за пределы своего непосредственного материала. Сквозь него проступают душевный мир и нравственная жизнь людей ее времени и среды - тех, кому предстояло пройти через испытания "настоящего Двадцатого Века". Ахматова с полным правом могла сказать на десятом году творчества: "Я - голос ваш, жар вашего дыханья,/ Я - отраженье вашего лица..."2 - не говоря уж о том, что по самой природе великого поэта она с самого начала не способна была не видеть той действительности, которая была местом действия всех ее драм, радостей, разочарований.

Ты знаешь, я томлюсь в неволе,
О смерти Господа моля,
Но все мне памятна до боли
Тверская скудная земля...(I, 63)

Внутренний мир ахматовской героини легко и естественно размыкался в мир, ее окружавший, со всеми его всеобщими тревогами.

Все это говорит о том, что богатую возможностями форму, способную вместить небывалый и трагический опыт современников, Анна Ахматова обрела с первых лет творчества. Наступившая вскоре - и не в 1914 г., а в 1917-ом - чудовищная действительность наполнила эту форму значительным и емким содержанием.

Октябрьская революция была и навсегда осталась для Ахматовой чужой, чуждой, ненужной. К ней попросту неприменима формула "приняла - не приняла": Анна Ахматова существовала как бы в другом измерении, где никакой Октябрьской революции нет и быть не может. А есть только Россия, ее земля и люди на ней, несущие выпавшую им судьбу, терпящие бедствие, катастрофу. Годы революции она ощутила именно как катастрофу, которая разрушала сложившийся уклад, естественный ход человеческого бытия.

Еще на западе земное солнце светит
И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дома крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.
1919 (I, 131)

Этому можно дать очень простое и привычное объяснение: Ахматова принадлежала к тому общественному классу, который свергла и экспроприировала революция. Отсюда эти мотивы разрушенного бытия. Кто хочет, пусть так считает. Правильнее считать иначе: Ахматова принадлежала прежде всего к миру сложившейся за века культуры, вечных нравственных ценностей, высоких представлений о личности. Этот мир имел не столько социально-классовое, сколько общечеловеческое происхождение. Он понес невосполнимый урон в ходе революции. Его потери были той ценой, которую страна заплатила за революционный эксперимент. Крушение этого мира общечеловеческих ценностей и наполнило поэзию Ахматовой ощущением катастрофы.

Вот почему восприятие окружающей действительности в послеоктябрьском творчестве Ахматовой почти неизменно исполнено драматизма. Его окрашивают тревога и горечь, предчувствие беды. Мир, в котором обречена жить лирическая героиня, - ненадежный, опасный мир. Такова сама психологическая атмосфера ахматовских стихов:

Страх, во тьме перебирая вещи,
Лунный луч наводит на топор.
За стеною слышен стук зловещий -
Что там - крысы, призрак или вор? (I, 157)

Это 1921 г. Через пятнадцать лет:

Ночью слышу скрипы.
Что там - в сумраках чужих?
Шереметевские липы...
Перекличка домовых... (I, 177)

И через тридцать лет:

Как идола молю я дверь:
"Не пропускай беду!"
Кто воет за стеной, как зверь,
Что прячется в саду? (I, 370)

Разумеется, все это отнюдь не неврастения и не о нечистой силе тут речь. Скорее здесь преобладал горький привкус несбывающихся надежд и разочарований. Ахматова и ее героиня с первых стихов остро ощущали именно трагизм жизни. Теперь это чувство неблагополучия в мире получает реальную пищу, становится доминантой.

Но вот какая важнейшая оговорка нужна. Действительность предстает в поэзии Ахматовой своими трагическими сторонами. Однако ее собственный художественный мир отнюдь не дисгармоничен. Это не одномерная поэзия жалоб и обид, не поэтическое царство отчаяния и отрицания, а полнокровная картина человеческой жизни во всем ее объеме. Мир Ахматовой - конечно, не мир улыбок и цветов. Но и не безнадежный мир скорби. Дело, видимо, в том, что поэзия Ахматовой - это поэзия противостояния. Противостояния обстоятельствам, враждебности судьбы. Всем испытаниям, опасностям, ударам извне противостоит высокая и сильная душа.

И всюду клевета сопутствовала мне,
Ее ползучий шаг я слышала во сне
И в мертвом городе под беспощадным небом,
Скитаясь наугад за кровом и за хлебом.
...
Я не боюсь ее. На каждый вызов новый
Есть у меня ответ достойный и суровый.(I, 164)

В этом противостоянии раскрываются поэзия и пластика внутренней жизни и высокие достоинства лирической героини, совершенство ее личности. Разумеется, это не просто собственные достоинства самой Анны Андреевны Ахматовой - это достоинства самой человеческой природы. Они и вносят гармонию, полнокровие, объемность в ее художественный мир.

Личность в поэзии Ахматовой на равных противостоит обстоятельствам: ведь само ее присутствие в этом ненадежном, опасном, враждебном мире определено не только ходом истории, но и собственным выбором. Нет нужды лишний раз приводить стихи, где Ахматова говорит об этом выборе - выборе судьбы. И о том, что определило этот выбор - об органическом ощущении нерасторжимости с землей, на которой выпало родиться и в которую предстоит лечь.

Она, в общем, никогда не подчеркивала этого внутреннего единства с родиной, не декламировала: "О, Русь, судьба моя..." Но едва ли не этим единственно жила ее героиня.

Всё расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес, -

И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам...
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам. (I, 155)

Это "никому, никому не известное" - не такое уж неизвестное: это очередное лето над землей - над своей, родившей нас, единственно возможной для нас землей; это сила жизни на этой земле, движение этой жизни вопреки всему. Вот что лежало в основе ахматовского отношения к миру.

Что видела она от советской России? Нищету, десятилетиями не издававшиеся книги, трижды без вины арестованного сына, его без вины расстрелянного отца, брань партийного вельможи... Но ни разу не отрекалась от нее даже в мыслях. Отвергла все призывы, посулы, подсказки из свободного мира. Прожила на бессердечной, равнодушной к ней русской земле весь выпавший ей век и легла в нее под православный крест.

Легко заметить, как органично сочетаются, соединяются у Ахматовой "Я" и "Мы": "Не с теми я, кто бросил землю..." и всего через строфу: "... Мы ни единого удара..." (I, 139)

Это "Мы" - ее поколение, от имени которого она, чем дальше, тем уверенней, настойчивей говорит. Именно судьба сверстников и современников, людей ее круга стала главным предметом художественного осмысления, поэтических раздумий Ахматовой. Это поколение, сложившееся в одном мире, для одной жизни, но получившее в удел от истории другую жизнь, в других обстоятельствах: вступив в жизнь в дооктябрьском мире общечеловеческих нравственных ценностей, высоких представлений о личности, ее достоинстве и долге, оно оказалось затем в мире обнаженной и торжествующей, утверждающей свои права социальной борьбы. Мысль об этой судьбе стала как бы фокусом если не всех, то основных, главных поэтических тем, творческих замыслов Ахматовой.

Хорошо известны стихи, где эта мысль выражена в прямой, лирически сконцентрированной форме. Скажем, "De profundis". Но чаще она оставалась в подтексте, внешне проявляясь как бы другими темами и поэтическими мотивами. С наибольшей ясностью о судьбах своего поколения Ахматова говорит в поэтических раздумьях о собственной судьбе. Через все ее зрелое творчество идет, льется эта сильнейшая, упругая струя - осмысление собственной судьбы, своих испытаний и бед, своей личности.

В зрелой поэзии Ахматовой рядом с продолжавшимся лирическим дневником личной жизни, личной судьбы возникает мощная линия "исторической живописи" ("Северные элегии", "Царскосельская ода", такие стихотворения, как "На Смоленском кладбище" и др.). Предчувствие обреченности как бы витает над историческими и биографическими картинами в этих стихах. Ведь Ахматова знала, чем все это кончилось. Но гораздо важнее, по-моему, оценить саму привязанность к этой кончившейся, уже миновавшей жизни.

Надо ли объяснять, почему Ахматова так привержена этому, живущему, казалось бы, только в ее памяти миру? Ей было дано сознавать, как много в нем истинного, непреходящего. И этот мир оказался действительно отнюдь не безвозвратным. Ведь пережив все детские болезни отречения от него - от гуманизма, от духовных и нравственных ценностей, от свободы личности, ее собственности, ее деятельности, ее совести - наше общество вновь возвращается к этим основам человеческого бытия. Творчество Ахматовой из тех, которые сохраняли для нас эти временно свергнутые, но, как выяснилось, не опровергнутые ценности.

Судьбы поколения, собственная судьба как знак всеобщей, память об ушедшем - эти три соединяющихся мотива служили доминантой зрелого творчества Анны Ахматовой, определяли его основное содержание. Так они развернулись в главном для нее произведении сороковых - пятидесятых годов - "Поэме без героя".

Мне кажется, что пока она не истолкована. И может быть, отчасти этому мешает неравенство, неравновеликость по объему трех частей поэмы. Образная полнота и развернутость первой части "Девятьсот тринадцатый год", изящество, даже изощренность ее разработки как бы побуждают и читателя, и исследователя сосредоточиться именно на ней. Между тем, при всей неравновеликости, все три части равны по заложенному в них смыслу, по значению для целого. Не исключено, что сама неравновеликость трех частей "Триптиха", неразвернутость второй и третьей частей - это тоже способ тайнописи, способ зашифровать содержание поэмы - отвлечь внимание от главного, сделать вид, будто главное в ее зеркале - тени девятьсот тринадцатого года.

Обычно считается, что в "Поэме без героя" - во всяком случае, в первой ее части - Анной Ахматовой зашифрован суд истории над ее поколением, ее бывшей средой, не услышавшей гула будущего, не предугадавшей "настоящего Двадцатого Века". Эта точка зрения была четко сформулирована в свое время В. М. Жирмунским. Я думаю, что это не совсем так.

Конечно, осуждающая ирония над своим поколением, своей средой да и над самой собой в "Поэме без героя" присутствует, окрашивает многие строфы первой, да и второй ее части. Это та самая ирония, которую Ахматова адресовала опять-таки и самой себе даже в "Реквиеме":

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей... 3

Но дело в том, что в "Поэме без героя" как раз и показано, "что случится с жизнью твоей". И потому в ней зашифрован скорее всего совсем иной суд: не над своей бывшей средой, а над самим историческим временем - над веком и над обществом, обрекшими поэта на тяжелую участь:

Со мною моя "Седьмая",
Полумертвая и немая,
Рот ее сведен и открыт,
Словно рот трагической маски.
Но он черной замазан краской
И сухою землей набит. (346)

Такова творческая судьба художника, судьба его творений.

Не счастливей личной судьбы поэта и судьба близкого ей круга людей:

Ты спроси у моих современниц,
Каторжанок, "стопятниц", пленниц,
И тебе порасскажем мы,
Как в беспамятном жили страхе,
Как растили детей для плахи,
Для застенка и для тюрьмы. (347)

Смысл "Поэмы без героя" - рассчитаться с собственной судьбой, оставить свою оценку своему времени, всему происходящему с ее народом, ее страной. Вот почему поэма так долго "не отпускала" Ахматову. Начавшаяся с частной истории 1913 г., она во второй части развертывается в монолог о собственном бытии художника "у времени в плену", - а в третьей части расширяется до всеобщего исторического бытия.

Великая народная трагедия сороковых годов в третьей части "Триптиха" отодвигает, заслоняет собою и трагическое происшествие 1913 г., и призраки, вставшие в зеркалах, и прочее. Нельзя сказать, что в годы, когда создавалась "Поэма без героя", советские писатели не говорили о народной трагедии, о жестоких испытаниях, выпавших соотечественникам. Но почти для всех них это была лишь "жестокая память" войны (говоря словами Твардовского), трагедия фашистского нашествия. Для автора же "Поэмы без героя" народная трагедия включала в себя не только - и может быть, даже не столько бедствия войны, но прежде всего бедствия, которые принес народу бесчеловечный строй с его произволом, террором и ложью. Россия, идущая на восток, в заключительных строфах поэмы - это образ не только отступающей перед немцами, уходящей в эвакуацию в Сибирь, за Урал страны, но и страны, гонимой под конвоем в сибирские лагеря. Это "дорога, по которой ушло так много"; это долгий "путь погребальный".

Здесь же, в "Эпилоге" получает ясное разрешение генеральная тема собственной судьбы. Судьба сопоставляется с участью тех, кто шел по дороге на восток, в лагеря. Конечно, это рискованный образный ход: кто не носил лагерного бушлата, вряд ли вправе уподоблять себя тем, кому это выпало. Но у Ахматовой это право достаточно оправдано годами нависавшей над нею тенью тюрьмы. Главное же, она находит художественно безупречное образное решение: это не она, а ее двойник проходит лагерную судьбу:

А за проволокой колючей,
В самом сердце тайги дремучей -
Я не знаю который год -
Ставший горстью лагерной пыли,
Ставший сказкой из страшной были,
Мой двойник на допрос идет. (352)

Лишь в 1989 г. советские издатели решились наконец опубликовать эти строки.

Мы ценим в Анне Ахматовой одного из величайших в истории отечественной поэзии художников. Именно и прежде всего художника. Почти неисчерпаемый мир ее поэзии дает возможность развернуться всем направлениям и оттенкам нашего ремесла, всему спектру существующих подходов и методов науки о литературе. Но не меньше надо ценить в Ахматовой и другое - свидетельницу века, свидетельницу процессов современности. Ведь социальные феномены и политические кампании в нашей стране с 1917 г. перестали быть принадлежностью лишь сферы социальной жизни, лишь политики, от которой можно и отгородиться. Они приобрели, если хотите, онтологический и уж во всяком случае экзистенциальный смысл: они прямо определяют собою человеческое существование, несут прямую угрозу самой человеческой природе, ее свойствам, ее судьбам. Ахматова это отлично чувствовала. Из воспоминаний о ней можно увидеть, что, чуждая окружавшей ее социальной действительности, Анна Ахматова прекрасно понимала, насколько от этой небывалой действительности зависит человеческое бытие.

Она с иронией относилась к представлениям, будто можно уйти в мир чисто художественных и духовных интересов, в круг лишь эстетических, культурных проблем, - и тем как бы отрешиться от гнусной социальной действительности, остаться, так сказать, незапятнанным ею. Это иллюзорное бегство от реальности было не для Ахматовой. Как раз поэтому ее измученным ртом действительно кричал "стомильонный народ". Вот это надо оценить.

Чудовищный опыт нашей новейшей истории говорит, по-моему, об одном: вечные и естественные основы существования человеческого общества, нарушенные и отвергнутые семьдесят три года назад, оказались, однако, неустранимыми. И поэзия Анны Ахматовой, помимо прочего, свидетельствует, насколько противоестественной была попытка изъять из жизни нашего общества вечные общечеловеческие ценности, какими трагедиями - социальными и нравственными - это оборачивалось. Но она свидетельствует и о том, что человеческая природа не уступила судьбе, сохранив себя вопреки обстоятельствам истории. Эти поэтические свидетельства Анны Ахматовой - может быть, главное в ее наследии.

Примечания

1. Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987. С. 175.

2. Ахматова А. Соч.: В 2 т. М., 1986. Т. 1. С. 170. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте.

3. Ахматова А. Лирика. М., 1989. С. 216. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте.

Лирическая героиня Анны Ахматовой яркая и самобытная. Наряду с наиболее широко известными ее стихотворениями о любви поэзия Ахматовой включает в себя целый стихотворный пласт, содержащий патриотическую тематику.
В сборнике «Белая стая» (1917 г.), подводящем итог раннему творчеству поэтессы, впервые лирическая героиня Анны Ахматовой освобождается от постоянного любовного переживания. В нем появляются библейские мотивы, осмысливаются понятия свободы и смерти. И уже здесь мы находим первые стихи Ахматовой на тему патриотизма. В сборнике появляются также первые стихи исторического содержания.
Тема Родины все больше заявляла о себе в ее поэзии. Эта тема помогла Анне Ахматовой в годы первой мировой войны занять позицию, отличавшуюся от официальной точки зрения. Она выступает как страстная противница войны:

Можжевельника запах сладкий От горящих лесов летит. Над ребятами стонут солдатки, Вдовий плач по деревне звенит. Не напрасно молебны служились, О дожде тосковала земля: Красной влагой тепло окропились Затоптанные поля. Низко, низко небо пустое, И голос молящего тих: «Ранят тело твое пресвятое, Мечут жребий о ризах твоих».

В стихотворении «Молитва» Анна Ахматова молит судьбу о возможности принести в жертву России все, что имеет: Дай мне горькие годы недуга, Задыханъя, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар — Так молюсь за моей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей. Интуитивно ощущая сдвиг времени, Анна Ахматова не может не замечать, как ее родную страну раздирает на части. Ее лирическая героиня не может радоваться, когда плачет Россия. Она чувствует этот кризис душой:
Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный, Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну черный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид». Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. В этом стихотворении Анна Ахматова выступила как гражданин. Она не высказала прямо свое отношение к революции. Но здесь отражена позиция той части интеллигенции, которая осталась вместе со своей родиной.

С выходом сборников «Подорожник» и «Аппо Оопиш» гражданская лирика русской поэзии обогатилась новым шедевром, показывающим, что чувство, родившее стихотворение 1917 года «Мне голос был. Он звал утешно...» не только не исчезло, а, наоборот, стало тверже:
Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам. Но вечно жалок мне изгнанник, Как заключенный, как больной, Темна твоя дорога, странник, Полынью пахнет хлеб чужой. А здесь, в глухом чаду пожара Остаток юности губя,

Мы ни единого удара Не отклонили от себя. И знаем, что в оценке поздней Оправдан будет каждый час... Но в мире нет людей бесслезней, - Надменнее и проще нас. Милый сердцу поэтессы дореволюционный мир был разрушен. Для Ахматовой и многих ее современников это стало настоящей трагедией. И все же она находит внутренние силы благословить вечную новизну жизни:

Все расхищено, предано, продано, Черной смерти мелькало крыло, Все голодной тоскою изглодано, Отчего же мне стало светло? Днем дыханьями веет вишневыми Небывалый под городом лес, Ночью блещет созвездьями новыми Глубь прозрачных июльских небес, -И так близко подходит чудесное К развалившимся старым домам... Никому, никому не известное, Но от века желанное нам. В стихотворениях 30-х годов, создававшихся на тревожном фоне начавшейся мировой войны, А. Ахматова обращается к фольклору — к народному плачу, к причитанию. Сердцем она уже чувствовала предстоящую трагедию:
Когда погребают эпоху, Надгробный псалом не звучит, Крапиве, чертополоху, . Украсить ее предстоит. И только могильщики лихо Работают. Дело не ждет! И тихо, так, господи, тихо, Что слышно, как время идет. А после она выплывает, Как труп на весенней реке, — Но матери сын не узнает, И внук отвернется в тоске. И клонятся головы ниже, Как маятник, ходит луна. Так вот - над погибшим Парижем Такая теперь тишина. . Тридцатые годы стали для Анны Ахматовой порой тяжелых жизненных испытаний. Она оказалась свидетелем не только развязанной фашизмом второй мировой войны, но и началом войны советской России со сво-
им народом. Репрессии 30-х годов затронули многих друзей и единомышленников Ахматовой, разрушили ее семью. Отчаяние и боль слышны в строках из «Реквиема»:
Муж: в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне... Ахматова не считает происшедшие в стране беды ни временными нарушениями законности, которые могли бы быть легко исправлены, ни заблуждениями отдельных лиц. Ведь речь шла не только о ее личной судьбе, а о судьбе всего народа, о миллионах безвинных жертв...

Оставаясь проповедницей общечеловеческих моральных норм, Анна Ахматова понимала свою «несвоевременность», отверженность в государстве-тюрьме:
Не лирою влюбленного Иду пленять народ -Трещотка прокаженного В моей руке поет. Успеете нахаятъся, И воя, и кляня. Я научу шарахаться, Вас, смелых, от меня. В 1935 году она пишет стихотворение, в котором звучит тема трагической судьбы поэта и одновременно вызов властям: Зачем вы отравили воду И с грязью мой смешали хлеб? Зачем последнюю свободу Вы превращаете в вертеп? За то, что я не издевалась Над горькой гибелью друзей? За то, что я верна осталась. Печальной родине моей? Пусть так. Без палача и плахи Поэту на земле не быть. Нам со свечой идти и выть. Вершиной гражданской поэзии Анны Ахматовой можно назвать ее поэму «Реквием», которая была опубликована только в 1988 году. «Реквием», «сотканный» из простых «подслушанных», как пишет Ахматова, слов, с большой поэтической и гражданской силой отразил свое время и страдания материнской души:

Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел.

В поэме просматривается форма притчи, плача. Это плач матери, потерявшей своего сына. Поэма доказывает нам, что сталинский режим не задавил поэтического слова Ахматовой, которая правдиво и открыто говорит о трагедии своего поколения.
В годы войны Ахматова не хотела уезжать из Ленинграда и, будучи эвакуированной и живя затем в Ташкенте, она не переставала думать и писать о покинутом городе. В ее стихах и материнские слезы и сострадание:

Постучи кулачком — я открою. Я тебе открывала всегда. Я теперь за высокой горою, За пустыней, за ветром и зноем, " Но тебя не предам никогда... Твоего я не слышала стона. Хлеба ты у меня не просил. Принеси же мне веточку клена Или просто травинок зеленых, Как ты прошлой весной приносил. Принеси же мне горсточку чистой, Нашей невской студеной воды, Л с головки твоей золотистой Я кровавые смою следы. Лирика Анны Ахматовой в военные годы полна сострадания судьбе страны и веры в ее будущее:
Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах. И мужество нас не покинет. Не страшно под пулями мертвыми лечь, Не горько остаться без крова, — И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесем, И внукам дадим, и от плена спасем " Навеки! Лирика Анны Ахматовой, чья жизнь была полна трагедий лихолетья, наглядно передает нам ощущение того времени. Лирическая героиня поэтессы —это и страстный патриот своей родины, и страдающая мать, и волевая женщина, сумевшая вынести на своих плечах невзгоды времени. История России в поэзии Анны Ахматовой — это прочувствованный рассказ смелой женщины, сумевшей в годы всеобщего молчания сказать нелегкую правду о своей стране.

Описание презентации по отдельным слайдам:

1 слайд

Описание слайда:

Судьба России и судьба поэта в лирике А.А. Ахматовой Подготовила Гаркушева Елена, ученица 11 класса МБОУ «СОШ №1» г. Братска, учитель Шевчук А.П.

2 слайд

Описание слайда:

Русские поэты и писатели никогда не были равно­душными к судьбе своей родины, особенно в ее пере­ломные моменты. Анна Андреевна Ахматова не была исключением. В сложное время социальных потрясе­ний, революций, войн Россия оставалась для нее ис­точником вдохновения, становясь еще дороже. Если и встречаются в лирике Ахматовой светлые стихи, то это почти всегда стихи о родине. Родина в ее по­эзии - понятие священное, а любовь к родине - не предмет анализа и размышлений, но нечто само собой разумеющееся, без чего, как без воздуха, невозможно существование человека.

3 слайд

Описание слайда:

Свою судьбу Ахматова навсегда связала с судьбой родной земли. Еще в начале своего пути она определи­ла для себя главное - быть вместе с отчизной на всех ее путях и перепутьях. Для нее однозначно: «будет Родина - будет жизнь, дети, стихи, нет Родины - нет ничего». И потому, когда после революции пришла по­ра выбирать, она не колебалась: осталась с родной страной, с народом, объявив об этом решительно, гром­ко. Ахматова знала, что только в России может она творить, что именно в России нужна ее поэзия: Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край, глухой и грешный, Оставь Россию навсегда». Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.

4 слайд

Описание слайда:

В стихотворении «Не с теми я, кто бросил землю…» нашли отражение истинный патриотизм и мужество поэтессы, считающей позором оставить страну в труд­ное время. Она отметает возможность покинуть Роди­ну в тяжелый час как недостойный шаг, как преда­тельство: Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам, Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам. Покинувшие страну вызывают жалость, какую вы­зывают тяжело больные люди, они «изгнанники», ли­шенные родины, а значит, и счастья. Их дороги темны, а «чужой хлеб» пахнет полынью. Сама же Ахматова горда тем, что «ни единого удара не отклонила от себя» и всегда была со своим народом.

5 слайд

Описание слайда:

Тема родной земли, России уже в годы первой ми­ровой войны вошла в поэзию Ахматовой острым, зве­нящим звуком и оказалась настолько органичной, что осталась в ней навсегда, достигнув апогея в период всенародной борьбы с фашизмом. В годы первой миро­вой войны тема Родины трактуется поэтессой в анти­военном, пацифистском плане. Так, в стихотворении «Молитва» Ахматова говорит о том, что она готова на любые жертвы, готова принять «горькие годы недуга», лишиться и детей, и друзей, и своего таланта ради то­го, «чтобы туча над темной Россией стала облаком в славе лучей». Империалистическая война восприни­мается как народное бедствие: люди голодают, деревни и города разграблены. Над ребятами стонут солдатки, Вдовий плач по деревне звенит…

6 слайд

Описание слайда:

Видя все невзгоды и никому не нужные, напрасные смерти русских людей, поэтесса приходит к пессимис­тическому выводу: «Любит, любит кровушку русская земля». Лирика Ахматовой меняет свою тональность, приобретает яркое гражданское звучание, становится трагедийной. Но трагичной была и сама судьба Анны Ахматовой. Тридцатые годы, отмеченные жестокими беззакониями, арестами и казнями, вошли в жизнь по­этессы огромной бедой. Муж Ахматовой был расстре­лян, а сын - арестован, приговорен к расстрелу, но потом сослан. И тогда творчество оказалось единствен­ным спасением и утешением для несчастной женщины. Вторая мировая война обрушилась на Россию очеред­ным тяжелым испытанием. Чтобы поддержать силу духа своего народа Ахматова пишет такие стихотворе­ния, как «Клятва», «Мужество». С самого начала вой­ны поэтесса верила в победу русских, потому что зна­ла, что «нас покориться ничто не заставит». Эта война застала Ахматову в Ленинграде и вынудила ее уехать в Москву. Но подвиг ленинградцев, не сдавших свой город врагу, запечатлен во многих ее стихах: И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами - Живые с мертвыми: для славы мертвых нет.

Первые стихотворные опыты Ахматовой относятся к 1904-1905 годам. Она написала около 100 стихотворений. Ко времени выхода первой книги «Вечер» печаталась в различных изданиях. «Вечер» был сочувственно встречен критикой, которая отметила влияние поэзии И. Ф. Анненского (Ахматова действительно считала его своим учителем, о чем свидетельствуют многие мемуаристы; смотри также стихотворения «Подражание И. Ф. Анненскому», «Учитель»), наполненность ее произведений тревожным ожиданием предчувствуемой трагедии.

Для ранней Ахматовой характерно обращение к национальной истории и культуре (стихотворение «Смуглый отрок бродил по аллеям...»), фольклорным, религиозным и народно-религиозным мотивам («Хорони, хорони меня, ветер!..»), ответственность за поэтическое слово и сознание личного греха перед миром, готовность разделить со всеми людьми трагическую и горькую участь - «Я пришла сюда, бездельница...». Последние строки стихотворения: «Я молчу. Молчу, готовая/Снова стать тобой, земля» - перекликаются с более поздним стихотворением «Родная земля» («Но ложимся в нее и становимся ею,/Оттого и зовем так свободно - своею»). Идеи и строй лирики явно свидетельствовали

О следовании Ахматовой классической традиции. Сюда следует отнести произрастание лирики на эпической почве и внутреннюю диалогичность и обобщенность лирического высказывания.

В 1911 году Ахматова входит в организованный Гумилевым и С. М. Городецким «Цех поэтов». В 1913- 1914 годах она была постоянной посетительницей Общества поэтов, организованного Н. В. Недоброво, личность и статья которого «Анна Ахматова» после выхода второго поэтического сборника Ахматовой «Чётки» (1914) сыграли поворотную роль в ее творческой и жизненной судьбе. Недоброво предрек, что последующий путь поэта не столько расширение «узкого круга ее личных тем», сколько углубление в сущность души и жизненных явлений, призвал следовать завету Пушкина идти своей поэтической дорогой.

До октября 1917 года Ахматова выпустила еще один сборник - «Белая стая» (1917), как бы подводящий итог ее раннему творчеству. С выходом нового сборника за ней прочно установилась репутация поэта одной - любовной - темы. Своеобразие лирики Ахматовой проступило в первых трех сборниках резко и определенно. Мир Ахматовой вещен, воплощен зримо и ясно. Чаще всего эмоция передается через внешний образ: «Как нестерпимо бела/Штора на белом окне» - «Два стихотворения»; через деталь с повышенной смысловой нагрузкой.

Выражение внутреннего состояния через внешние, опосредованные образы, продуманность композиции, эпиграмматичность, рефлексия 1 , оглядка на классическую традицию, оксюморонность 2 сочетаний позволили критикам говорить о сильном влиянии Е. А. Баратынского и специфическом «пушкинизме» Ахматовой.

К этому надо добавить очевидное, хотя и преломленное воздействие некрасовских трехсложных размеров с пропуском одного из двух безударных слогов, вследствие чего ритм приобретает неровный, прерывистый, ломающийся ход, придающий экспрессивную напряженность и драматизм лирическому переживанию. С этим связана также «сюжетность» ахматовской лирики, балладная струя в ее поэзии. В такой же степени характерна спаянность разговорных интонаций с песенными и ораторскими, непринужденный и оправданный переход от сниженной лексики к высокой и от высокой к сниженной (например: «Ты знаешь, я томлюсь в неволе...»). Стихотворению придается форма фрагмента. Стихотворная речь становится продолжением внутренней речи, скрытой от читателя (например: «А там мой мраморный двойник...»). Иногда стихотворение строится как ответ, подводящий итог скрытому за текстом разговору: «Нет, царевич, я не та...» Некоторые стихотворения представляют собой сплошные диалоги («Горят твои ладони...», «Где, высокая, твой цыганенок...»). В лирике Ахматовой раздвигается пространство и время: «сюжет» отнесен к прошлому, но обращен к настоящему и нередко к будущему. Ахматова сдержанна в передаче чувств. Она выражает в лирической речи то, что уже отстоялось и прошло стадию размышления, как бы воскрешая в памяти некогда бывшие переживания.

Стихотворения сборника «Чётки» своего рода оплаканные моменты печальной судьбы «героини» и лирических персонажей.

Наряду с другими особенностями личность у Ахматовой вмещает общечеловеческий духовный опыт, выраженный в песнях, балладах, частушках, причитаниях, заклинаниях, плачах. В Ахматовой созревал поэт, который личную жизнь ощущал как жизнь национальную, историческую.

После революции в октябре 1917 года Ахматовой выпала суровая и жестокая доля. Редел круг близких, друзей и знакомых.

Однако голос Ахматовой оставался мужественным, с отчетливыми ораторскими интонациями, торжественно-скорбным, но бесслезным. Ни надрыва, ни стенаний в поэтической речи Ахматовой нет в предреволюционные и послереволюционные годы.

Ахматова восприняла революцию как неотвратимую расплату за греховность прежней жизни, всего поколения и своей собственной. В ней созрело убеждение, что горькую чашу она обязана выпить до дна. При этом она делала различие между обманутым народом и теми, кто пришел к власти. Критике и осуждению подвергаются и погрузившие Россию в пучину хаоса, и «отступники», порывающие со своей землей и со своим народом.

Как ни дорога Ахматовой личная и политическая свобода («Еще недавно ласточкой свободной/Свершала ты свой утренний полет...» - в стихотворении «Теперь никто не станет слушать песен...»); она предпочла ей Россию: одного из лирических персонажей, сделавших противоположный выбор,- художника и художественного критика Анрепа, без обиняков назвала «отступником». Насильственно выдворенные из России и добровольно покинувшие ее сразу почувствовали адресованный им упрек. Впоследствии Г. В. Адамович возразил Ахматовой, не считая ее выбор единственно возможным и правильным.

Однако Ахматова находила свою позицию достаточно сильной. Нравственное могущество, убеждена она, заключается не в бегстве от страданий («Но вечно жалок мне: изгнанник...»), а в мужественном и стойком принятии их («А здесь, в глухом чаду пожара/Остаток юности губя,/Мы ни единого удара/Не отклонили от себя»). По мысли Ахматовой, такова роковая судьба поколения, такова его предначертанная свыше миссия. Она предопределена не людьми - людям следует исполнить вышнюю волю не с рабьей покорностью, а с гордым, стоическим признанием хода истории. В сознании и в жизненном поведении Ахматовой укрепляется мысль о необходимости ответственного выбора в период социальных потрясений. История России может начаться заново, как бы с чистого листа. Уверенность в этом придавала силы и воскрешала мечты о новой России («И так близко подходит чудесное/К развалившимся грязным домам...»). Для Ахматовой этот момент в жизни России вписывается в христианскую историю мира: вслед за падением наступит спасение и возрождение. И это тоже объективный закон истории. Но сначала предстоят тяжелые испытания.

Ее самые мрачные предчувствия вскоре начали сбываться: в 1921 году был расстрелян Гумилев, впоследствии арестованы ее сын и Мандельштам. Но творческую деятельность она не прекратила, и в 1921 и 1922 годах она издала два сборника - «Подорожник» и «Anno Domini»; затем, до 1940 года, Ахматову не печатали, кроме отдельных стихотворений, статей о Пушкине и переводов (письма Рубенса). Лишь в 1940-м ей удалось издать небольшой сборник «Из шести книг». С 1924 по 1940 год ею написаны стихи, вошедшие затем в книгу «Тростник» и отчасти в «Седьмую книгу», поэма «Путем всея земли» и начата «Поэма без героя». Тогда же сложился цикл-поэма «Реквием» (в него вошли затем и несколько стихотворений, созданных позже).

Со сборника «Белая стая» стилистика Ахматовой, не порывая с прежней, заметно меняется. В сборниках «Подорожник» и «Anno Domini» рядом со стихотворениями, продолжающими темы и мотивы лирики 10-х годов, появляются новые, откровенно гражданские. Прежде всего возрастает число стихотворений со скорбно-торжественной, ораторской интонацией, окрашивающей даже интимные настроения. Усиливается роль библейской и вообще высокой лексики, соседствующей с нарочито прозаическими и сниженными оборотами. Несмотря на мрачные предчувствия, ожидания «последнего суда» и мечты о забвении («Многим»), Ахматова осознает себя дочерью поколения, перешедшего революционный рубеж. Главной в лирике (исключая «Реквием») становится тема творчества и «тайн ремесла». К ней примыкают стихотворения, в которых возникают лики поэтов - Б. Пастернака, О. Мандельштама, В. Маяковского. Выдвижение этой темы на первый план (стихотворения «Надпись на книге», «Муза», «Художнику», «Здесь Пушкина изгнанье началось...», «Поэт», «Воронеж», «Данте», «Маяковский в 1913 году») связано с самыми интимными переживаниями и преодолением одиночества.

В пору запрета ахматовских стихов утешением и смыслом жизни оставалась поэтическая речь (стихотворения «Творчество», «Мне ни к чему одические рати...», «Про стихи»). Стихи о творчестве - оправдание «священного ремесла» и возможность избежать забвения, когда был исключен доступ к читателю. Однако она всегда чувствовала внутреннюю близость с народом, в годы репрессий осознала себя, с полным на то правом, народным поэтом.

«Реквием» стал поворотным этапом в ее творчестве. Именно в этом цикле-поэме, куда были включены стихотворения более позднего времени, голос Ахматовой зазвучал как голос несчастного народа («И если зажмут мой измученный рот,/Которым кричит стомильонный народ...»). Личная судьба здесь неотрывна от мученической судьбы страдальцев («Я была тогда с моим народом,/Там, где мой народ, к несчастью, был»). На высоту вселенской трагедии Ахматова подняла свое горе, ставшее общим, чужое горе, ставшее личным.

Российская трагедия понята как эпоха мировой истории. В стихах «Реквиема» слышны отголоски унылой народной песни («Тихо льется тихий Дон...»), которые сочетаются с плачем («Семнадцать месяцев кричу...»), с рассказом («Вступление»), с элегией («К смерти»). Эпические мотивы сменяются лирическими размышлениями («Нет, это не я, это кто-то другой страдает...»). В полифонии интонаций слышатся и заупокойная молитва, и рыдания, и крик, и едва различимый шепот.

Звукообразом становятся различные регистры колокольного звона («Тихо льется тихий Дон,/Желтый месяц входит в дом»).

В рифмах преобладают сонорные м и н : набекрень - тень, больна - одна, тюрьме - мне.

Строгая композиционная законченность цикла-поэмы проявилась в том, что в начале и в конце даются портреты матерей (стихотворения-части «Посвящение», «Опять поминальный приблизился час...»). Образ «камня»-смерти, скульптурной, застывшей неподвижности, перерастает в последнем стихе в образ воображаемого бронзового памятника, как бы струящего слезы и олицетворяющего живое страдание.

И все-таки произведение в своем монументальном трагическом величии завершается «по-пушкински» - победой светлого начала над темным хаосом и жизни над смертью. Ахматова стала в «Реквиеме» поэтом общенационального и мирового масштаба, поэтом поистине трагическим.

Великая Отечественная война застала Ахматову в Ленинграде. Она мужественно встретила новую народную беду, и ее патриотизм проявился в полной мере. Главная мысль ахматовских стихотворений («Клятва», «Мужество» и др.) - Россия, ее дети и ее речь, т. е. общенациональные ценности, которые были для поэта самыми дорогими. В сентябре 1941 года Ахматову удалось вывезти из Ленинграда. Она поселилась в Ташкенте, где была издана книга стихов «Избранное» (1943).

В 1944 году она возвратилась сначала в Москву, затем в Ленинград. Печаталась в журналах «Ленинград» и «Звезда».

В 1946 году она (вместе с М. М. Зощенко) была публично оскорблена как поэт и как человек в докладе А.А.Жданова и в Постановлении ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Ахматова снова стала опальным поэтом и была принуждена к молчанию. Однако ее творческая репутация и человеческий авторитет были настолько непререкаемы в широких читательских кругах, что огульная критика не вызвала желаемого для властей резонанса. Ахматова держалась с необыкновенным достоинством.

В это время она составляла сборники, без всякой надежды на публикацию, из прежде написанных и новых стихотворений. Среди шедевров ее лирики - «Вереница четверостиший», «Сон», «Пусть кто-то еще отдыхает на юге...», «Ты стихи мои требуешь прямо...», «Вот она, плодоносная осень!..». Лирическое переживание отливается часто в сжатую форму короткого стихотворения. Завершил послевоенную лирику сборник «Бег времени» (1965).

Центральным произведением Ахматовой стала «Поэма без героя» (1940-1962). При всей демонстративности отказа от героя (но не от «героини»!) в основе поэмы лежит жизненная судьба автора - от предреволюционной петербургской поры до Второй мировой войны - эпоха невиданных потрясений, переворотов, чудовищных преступлений и вражеского нашествия. Планы прошедшего, настоящего и будущего постоянно пересекаются, эпоха отражается в зеркале души («Я зеркальным письмом пишу...»), а душа видит себя отраженной в эпохе. Ахматова как бы берет на себя все грехи мира, и эта высокая мораль и готовность «героини» (и поэта) к жертвенному подвигу изнутри пронизывает «Поэму без героя» светом разума и человечности.

В 60-е годы к Ахматовой, уже тяжело больной (она перенесла несколько инфарктов), пришло мировое признание. В 1964 году в Италии ей была вручена литературная премия «Этна-Таормина», а в 1965-м Оксфордский университет присвоил ей степень почетного доктора.

1 Рефлексия - размышление, полное сомнений и противоречий.

2 Оксюморонность - принцип сочетания контрастных по значению слов, создающих новое понятие.